Татья́на Никола́евна (29 мая (10 июня) 1897, Петергоф, Санкт-Петербургская губерния, Российская империя — 17 июля 1918, Екатеринбург, Пермская губерния, РСФСР) — Великая княжна, вторая дочь императора Николая II и императрицы Александры Фёдоровны (урождённой Принцессы Алисы Гессенской). Тезоименитство — 12 января по юлианскому календарю(мученицы Татианы).

Родилась 29 мая 1897 года в Петергофе (под Петербургом) в 10 час 40 мин; «при святой молитве наречена Татьяною» (из официального сообщения за подписью барона Фредерикса и высочайшего манифеста). Бюллетень за подписью лейб-акушера Отта от 1 июня того же года извещал, что «Высоконоворожденная великая княжна Татьяна Николаевна находится в вожделенном здравии».

Крещена в соответствии с высочайше утверждённым церемониалом духовником императорской семьи Янышевым 8 июня того же года в церкви Большого Петергофского дворца; восприемниками были: императрица Мария Феодоровна, великий князь Михаил Николаевич и великая княгиня Ксения Александровна (фактически присутствовавшие). По совершении таинства, митрополит Палладий (Раев) совершил литургию, во время которой императрица Мария Феодоровна поднесла княжну к причащению; во время пения «Да исполнятся уста наша» барон Фредерикс поднёс на золотом блюде императрице орден Святой Екатерины, который та возложила на великую княжну.

Детство

Воспитывалась при Императорском дворе вместе с сёстрами Ольгой, Марией, Анастасией Николаевнами и братом Алексеем Николаевичем.

В детстве были её любимыми занятия: серсо, катание на пони и громоздком велосипеде — тандеме — в паре с Ольгой, неторопливый сбор цветов и ягод. Из тихих домашних развлечений предпочитала -рисование, книжки с картинками, путанное детское вышивание — вязание и «кукольный дом».

Из Великих княжон была самой близкой к императрице Александре Фёдоровне, всегда старалась окружить мать заботой и покоем, выслушать и понять её.

Воспоминания

Софья Яковлевна Офросимова писала о Татьяне следующее:

Направо от меня сидит великая княжна Татьяна Николаевна. Она великая княжна с головы до ног, так Она аристократична и царственна. Лицо её матово-бледно, только чуть-чуть розовеют щёки, точно из-под её тонкой кожи пробивается розовый атлас. Профиль её безупречно красив, он словно выточен из мрамора резцом большого художника. Своеобразность и оригинальность придают её лицу далеко расставленные друг от друга глаза. Ей больше, чем сёстрам, идут косынка сестры милосердия и красный крест на груди. Она реже смеётся, чем сёстры. Лицо её иногда имеет сосредоточенное и строгое выражение. В эти минуты она похожа на мать. На бледных чертах её лица — следы напряжённой мысли и подчас даже грусти. Я без слов чувствую, что она какая-то особенная, иная, чем сёстры, несмотря на общую с ними доброту и приветливость. Я чувствую, что в ней — свой целый замкнутый и своеобразный мир. Баронесса С. К. Буксгевден: «Профиль её безупречно красив, он словно выточен из мрамора…» Татьяна Николаевна, по-моему, была самая хорошенькая. Она была выше матери, но такая тоненькая и так хорошо сложена, что высокий рост (175 см) не был ей помехой. У нее были красивые, правильные черты лица, она была похожа на своих царственных красавиц родственниц, чьи фамильные портреты украшали дворец. Темноволосая, бледнолицая, с широко расставленными глазами — это придавало ее взгляду поэтическое, несколько отсутствующее выражение, что не соответствовало ее характеру. В ней была смесь искренности, прямолинейности и упорства, склонности к поэзии и абстрактным идеям. Она была ближе всех к матери и была любимицей у нее и у отца. Абсолютно лишенная самолюбия, она всегда была готова отказаться от своих планов, если появлялась возможность погулять с отцом, почитать матери, сделать все то, о чем ее просили. Именно Татьяна Николаевна нянчилась с младшими, помогала устраивать дела во дворце, чтобы официальные церемонии согласовывались с личными планами семьи. У нее был практический ум, унаследованный от Императрицы — матери и детальный подход ко всему.

Юлия Ден:

Великая Княжна Татьяна Николаевна была столь же обаятельной, как и Ее старшая сестра, но по-своему. Ее часто называли гордячкой, но я не знала никого, кому бы гордыня была бы менее свойственна, чем ей. С ней произошло то же, что и с Ее Величеством. Ее застенчивость и сдержанность принимали за высокомерие, однако стоило вам познакомиться с Ней поближе и завоевать Ее доверие, как сдержанность исчезала и перед вами представала подлинная Татьяна Николаевна. Она обладала поэтической натурой, жаждала настоящей дружбы. Его Величество горячо любил вторую Дочь, и Сестры шутили, что если надо обратиться к Государю с какой-то просьбой, то "Татьяна должна попросить Papa, чтобы Он нам это разрешил". Очень высокая, тонкая, как тростинка, Она была наделена изящным профилем камеи и каштановыми волосами. Она была свежа, хрупка и чиста, как роза

А. А. Танеева:

Татьяна Николаевна была в Мать - худенькая и высокая. Она редко шалила и сдержанностью и манерами напоминала Государыню. Она всегда останавливала сестер, напоминала волю Матери, отчего Они постоянно называли Ее "гувернанткой". Родители, казалось мне, любили Ее больше других. Государь говорил мне, что Татьяна Николаевна напоминает Государыню. Волосы у Нее были темные... Мне также казалось, что Татьяна Николаевна была очень популярна: все Ее любили - и домашние, и учителя, и в лазаретах. Она была Самая общительная и хотела иметь подруг".

П. Жильяр:

Татьяна Николаевна от природы скорее сдержанная, обладала волей, но была менее откровенна и непосредственна, чем старшая сестра. Она была также менее даровита, но искупала этот недостаток большой последовательностью ­ и ровностью характера. Она была очень красива, хотя не имела прелести Ольги Николаевны. Если только Императрица делала разницу между Дочерьми, то Ее любимицей была Татьяна Николаевна. Не то чтобы Ее сестры любили Мать меньше Ее, но Татьяна Николаевна умела окружать Ее постоянной заботливостью и никогда не позволяла себе показать, что Она не в духе. Своей красотой и природным умением держаться в обществе Она затеняла сестру, которая меньше занималась Своей особой и как-то стушевывалась. Тем не менее эти обе сестры нежно любили друг друга, между ними было только полтора года разницы, что, естественно, их сближало. Их звали "большие", тогда как Марию Николаевну и Анастасию Николаевну продолжали звать "маленькие".

А. Мосолов, начальник канцелярии Министерства Императорского Двора:

Татьяна была выше, тоньше и стройнее сестры, лицо - более продолговатое, и вся фигура породистее и аристократичнее, волосы немного темнее, чем у старшей. На мой взгляд, Татьяна Николаевна была Самой красивой из четырех Сестер".

К. Битнер:

Если бы Семья лишилась Александры Феодоровны, то крышей бы для Нее была Татьяна Николаевна. Она была Самым близким лицом к Императрице. Они были два друга".

Полковник Кобылинский: "Когда Государь с Государыней уехали из Тобольска, никто как-то не замечал старшинства Ольги Николаевны. Что нужно, всегда шли к Татьяне: "Как Татьяна Николаевна". Эта была девушка вполне сложившегося характера, прямой, честной и чистой натуры, в ней отмечались исключительная склонность к установлению порядка в жизни и сильно развитое сознание долга. Она ведала, за болезнью Матери, распорядками в доме, заботилась об Алексее Николаевиче и всегда сопровождала Государя на Его прогулках, если не было Долгорукова. Она была умная, развитая, любила хозяйничать, и в частности вышивать и гладить белье".

А. Якимов, царский охранник:

Такая же, видать, как Царица, была Татьяна. У Нее вид был такой же строгий и важный, как у Матери. А остальные Дочери: Ольга, Мария и Анастасия - важности никакой не имели"

Жизнь

Николай, Алексей и Татьяна

Официальный бюллетень от 26 февраля 1913 года, после дней основных Романовских торжеств в Санкт-Петербурге, извещал, что княжна заболела брюшным тифом и переехала в Царское Село.

Во время Первой мировой войны (1914—1918) вела активную общественную деятельность, являлась почётной председательницей «Татьянинского комитета» — организации, занимавшейся оказанием помощи беженцам и другим людям, пострадавшим в результате военных действий. Вместе с матерью-императрицей и старшей сестрой Ольгой регулярно работала в госпиталях и лазаретах. Занималась сбором пожертвований на оказание помощи раненым и пострадавшим. Шеф 8-го уланского Вознесенского полка, одно из прозвищ — «Улан».

Эта девушка вполне сложившегося характера, она была прямой, честной и чистой натуры, в ней отмечались исключительная склонность к установлению порядка в жизни и сильно развитое сознание долга. Она ведала, за болезнью матери, распорядками в доме, заботилась об Алексее Николаевиче и всегда сопровождала Государя на его прогулках, если не было В. Долгорукова, в общем всем заправляла. Была умной, развитой, любила хозяйничать, и в частности, вышивать и гладить белье.

Великая Княжна Татьяна Николаевна носила имя святой мученицы Татианы, при жизни которая исполняла служение диаконисы, то есть «принадлежала к тому чину церковному, который нес, как бы мы теперь сказали, активное социальное служение среди больных, заключенных в тюрьмах, среди тех, кто беден и скуден в этом мире»(протоиерей Максим Козлов). И в этом отношении вторая Дочь Государя по праву носила Свое имя — Она, так же как и Её Небесная покровительница, была открыта обществу и готова была активно работать на благо подданных Своего Отца. При этом Она оставалась истинной Царской Дочерью. Её по праву называли «Розой Петергофа».

Неудивительно, что сравнение Татьяны с Великой Княжной Ольгой нередко приводится в этих воспоминаниях. «Большая пара» была очень дружна, — все время вместе, но тем не менее, чем сильнее взрослели Великие Княжны, тем заметнее для всех становилось преобладание второй Сестры. И если Ольгу Николаевну мы сравнивали с принцессой, то Татьяна, несомненно, королева. Приведем письмо от 15 августа 1915 года:

Я все время молилась за Вас обоих, дорогие, чтобы Бог помог Вам в это ужасное время. Я просто не могу выразить, как Я жалею Вас, Мои любимые. Мне так жаль, что Я ничем не могу помочь… В такие минуты Я жалею, что не родилась мужчиной. Благословляю Вас, Мои любимые. Спите хорошо. Много раз целую Тебя и дорогого Папу… Ваша любящая и верная Дочь Татьяна

Не сразу догадаешься, что эти строки, написанные явно сильным человеком, принадлежат восемнадцатилетней девушке и обращены к Родителям. Но уже в записке Татьяны к Матери, датированной 1912 годом, тон почтительной послушной Дочери мягко замещается теплой материнской интонацией.

Я надеюсь, что Аня (Танеева, — М. К) будет мила с тобой и не будет тебя утомлять и не будет входить и тревожить тебя, если ты захочешь побыть одна. Пожалуйста, дорогая Мама, не бегай по комнатам, проверяя, все ли в порядке. Пошли Аню или Изу, иначе ты устанешь и тебе будет трудно принимать тетю и дядю. Я постараюсь и на борту с офицерами буду вести себя как можно лучше. До свидания, до завтра. Миленькая, не беспокойся о Беби. Я присмотрю за Ним, и все будет в порядке

 — так пишет Матери Девочка-подросток. Чувствуются рано определившийся цельный характер, хозяйственная сметка, практичность и деловитость. А за всем этим, если не забывать, кем написаны эти строки, — романовская царская сила и воля.

Но и чисто женские таланты были присущи Татьяне Николаевне в большей степени, чем сестрам. Анна Танеева писала, что, занимаясь рукоделием, Татьяна работала лучше других. У Неё были очень ловкие руки, Она шила себе и старшим сестрам блузы, вышивала, вязала и великолепно причесывала Мать, когда девушки отлучались. Итак, заведовала распорядками в доме, хозяйничала, вышивала, гладила белье — любила как раз то, к чему не лежало сердце Ольги Николаевны. Да ещё и воспитывала Младших. Если представить Татьяну Николаевну повзрослевшей, уже в замужестве, то сразу вырисовывается образец русской жены — женщина домовитая, мать семейства умная и строгая, у которой все в руках спорится, все домашние Её уважают, дети даже побаиваются, истинная хранительница семейного очага. Есть нечто от Домостроя. Но можно с уверенностью сказать, что, если бы жизнь Царской Семьи не прервалась так рано, Великая Княжна Татьяна не смогла бы найти полное применение Своим силам и талантам только в семье, так как это была натура социально активная. Домашний уклад, который, несомненно, в собственной семье был бы подчинен Татьяне и управляем ею, не смог бы завладеть душой Её настолько, чтобы Она не вышла за семейный порог. Не только распорядками в доме могла бы Она заведовать, но и в определенной общественной структуре, а, если бы понадобилось, то и в целом государстве. Женщина и власть, женщина и политика — сочетание, кажущееся исключением, вполне имеет право на существование. Хозяйка в случае с Великой Княжной Татьяной Николаевной — понятие более широкое. Счастливое сочетание, которое почему-то обычно представляется невозможным, — домовитая мать семейства, хорошая супруга и… умный политик. В столь юном возрасте Татьяна Николаевна уже имела созревший политический кругозор русской Царицы, и не зря Государь Император так любил беседовать с Ней. Увидим ли мы и здесь намек на эмансипацию? Нисколько. Татьяна — единственная, с кем в переписке Александра Феодоровна говорит о делах, о войне, даже о том, что мучает Царицу лично, — о распускаемой против Неё клевете. Когда Татьяна попросила прощения в том, что резко сказала о Германии, забыв, что это родина Её Матери, Государыня ответила ей:

«Вы, Девочки Мои, Меня не обижаете, но те, кто старше вас, могли бы иногда и думать… но все вполне естественно. Я абсолютно понимаю чувства всех русских и не могу одобрять действия наших врагов. Они слишком ужасны, и поэтому их жестокое поведение так Меня ранит, а также то, что Я должна выслушивать. Как ты говоришь, Я вполне русская, но не могу забыть мою старую родину».

Императрица дает Татьяне распоряжения:

«Спроси Биби по телефону, нельзя ли во время панихиды поставить солдатский гроб рядом с гробом полковника, чтобы в смерти они были равны. Когда мы приехали туда, как раз принесли одного. Ей нужно спросить мужа; Я нахожу, что это было бы более по-христиански… впрочем, пусть они делают как нужно».

Письма Татьяны. 1916 год. Рождество:

«Моя бесценная, дорогая Мама, Я молюсь, чтобы Бог помог сейчас вам в это ужасное, трудное время. Да благословит и защитит Он вас от всего дурного. Я верю, что душа Нашего любимого Друга (Г. Е. Распутина. — М. К) всегда с нами и молится за тебя, мой милый ангел, Мама».

Новый год, 1917-й:

«Моя милая Мама, Я надеюсь, что Господь Бог благословит этот Новый год и он будет счастливее, чем прошедший. И что он, может быть, принесет мир и конец этой кошмарной войне. И Я надеюсь, дорогая, что ты будешь лучше себя чувствовать».

Увы, желание Великой Княжны Татьяны не сбылось. Новый, 1917 год принес бедствия неизмеримые и непредсказуемые. А если бы их не было? Если бы… Тогда, как мы уже сказали, Татьяна Николаевна, скорее всего, заняла бы не последнее место при Брате в управлении государством. Не случайно именно в Её переписке из заточения мы найдем рассуждения о переживаниях Родины. Из письма Великой Княжны Татьяны Николаевны М. С. Хитрово, Тобольск, 11 января 1918 года:

«Как грустно и неприятно видеть теперь солдат без погон, и Нашим стрелкам тоже пришлось снять. Так было приятно раньше видеть разницу между Нашим и здешним гарнизонами. Наши — чистые с малиновыми погонами, крестами, а теперь и это сняли. Нашивки тоже. Но кресты, к счастью, ещё носят. Вот подумать, проливал человек свою кровь за Родину, за это получал награду, за хорошую службу получал чин, а теперь что же? Те, кто служил много лет, их сравняли с молодыми, которые даже не были на войне. Так больно и грустно все, что делают с Нашей бедной Родиной, но одна надежда, что Бог так не оставит и вразумит безумцев».

Обратимся к статье Татьяны Горбачевой:

«Татьяна, достойная Своего имени»: «Когда началась Первая мировая война, Великой Княжне Татьяне исполнилось семнадцать лет. Для Нее наступило совершенно особое время, — время, когда в полной мере проявились не только Ее доброта, милосердие, но и душевная стойкость; большие организаторские способности, а также талант хирургической сестры…»

Через несколько недель после начала войны Великая Княжна Татьяна выступила инициатором создания в России «Комитета Её Императорского Высочества Великой Княжны Татианы Николаевны для оказания временной помощи пострадавшим от военных бедствий». «Татьянинский комитет» ставил перед собой следующие цели: оказание помощи лицам, впавшим в нужду вследствие военных обстоятельств, в местах их постоянного места жительства или же в местах их временного пребывания; содействие отправлению беженцев на родину или на постоянное место жительства; поиск работы для трудоспособных; содействие в помещении нетрудоспособных в богадельни, приюты; оказание беженцам денежных пособий; создание собственных учреждений для помещения нетрудоспособных; прием пожертвований. Великая Княжна Татьяна была Почетной председательницей этого Комитета, в который входили известные в России государственные и общественные деятели. В заседаниях Комитета также участвовали представители военного министерства, министерств Внутренних дел, Путей сообщения и Финансов. Отметим, что Великая Княжна Татьяна Николаевна, формально занимавшая пост Почетной Председательницы, несмотря на Свой юный возраст, активно, «разумно» и «толково», по словам А Мосолова, участвовала в деятельности комитета Её имени и входила во все его дела. Лично благодарила тех, кто помогал деятельности Комитета.

Приведем письмо Великой Княжны Татьяны к О. В. Палей, оказавшей немалую поддержку беженцам:

«Княгиня Ольга Валериановна. Получила Ваше пожертвование в пользу близкого моему сердцу населения, пострадавшего от военных бедствий, выражаю Вам мою искреннюю признательность. Остаюсь к Вам неизменно благожелательною. Татьяна».

В «Татьянинском комитете» были утверждены «Правила о дипломах и жетонах…». Дипломы и жетоны жаловались «за оказание Комитету выдающихся заслуг пожертвованиями или устройством сборов, подписок, выставок, концертов, спектаклей, лекций, лотерей и т. п.». Были установлены дипломы двух разрядов (диплом первого разряда печатался золотым шрифтом на веленевой бумаге), которые выдавались за собственноручным подписанием Великой Княжны Татьяны Николаевны. Жетоны также устанавливались двух разрядов и имели вид синего эмалевого щита с изображением инициалов Августейшей Почетной Председательницы Комитета под Великокняжеской короной. Жетоны первого разряда были серебряные, второго — бронзовые. Дамы могли носить их как брошь, а мужчины — как брелок на часовой цепочке или же в верхней петлице платья. Организаторы комитета надеялись, что «составят здесь такую же грозную силу, которая своим самоотверженным трудом и средствами на благо Родины будет так же страшна врагу, как и воюющая рать». Общественная деятельность Великих Княжон приветствовалась и активно направлялась Императрицей. Из письма Государыни Супругу от 20 сентября 1914 года:

«В 4 ч. Татьяна и Я приняли Нейдгарда по делам Ее комитета — первое заседание состоится в Зимнем Дворце в среду, после молебна, Я опять не буду присутствовать. Полезно предоставлять Девочкам работать самостоятельно, их притом ближе узнают, а Они научатся приносить пользу».

Эту же мысль Её Величество повторила в письме от 21 октября 1914 года: «О. и Т. сейчас в Ольгином Комитете. Татьяна одна принимала Нейдгарда с его докладом, продлившимся целых полчаса. Это очень полезно для девочек. Они приучаются быть самостоятельными, и это их гораздо большему научит, так как приходится думать и говорить за себя без моей постоянной помощи». Письмо от 24 октября 1914 года: «Татьяна была на заседании в Своем Комитете, оно продолжалось 1,5 часа. Она присоединилась к нам в моей крестовой общине, куда Я с Ольгой заезжала после склада». Ещё одна деятельность, которой Великая Княжна Татьяна Николаевна самоотверженно отдавала все Свои силы, — это работа медицинской сестры. С. Я. Офросимова:

«Если бы, будучи художницей, я захотела нарисовать портрет сестры милосердия, какой она представляется в моем идеале, мне бы нужно было только написать портрет Великой Княжны Татьяны Николаевны; мне даже не надо было бы писать его, а только указать на фотографию Ее, висевшую всегда над моей постелью, и сказать: „Вот сестра милосердия“». «Во время войны, сдав сестринские экзамены, Старшие Княжны работали в царскосельском госпитале, выказывая полную самоотверженность в деле… У всех четырех (Сестер. — М. К) было заметно, что с раннего детства им было внушено чувство долга. Все, что Они делали, было проникнуто основательностью в исполнении. Особенно это выражалось у двух Старших. Они не только несли в полном смысле слова обязанности заурядных сестер милосердия, но и с большим умением ассистировали при операциях… Серьёзнее и сдержаннее всех была Татьяна»,

 — пишет Мосолов.

Татьяна Евгеньевна Мельник-Боткина (дочь лейб-медика Николая II Е. С. Боткина) вспоминала, что доктор Деревенко, «человек весьма требовательный по отношению к сестрам», говорил уже после революции, что ему редко приходилось встречать такую спокойную, ловкую и дельную хирургическую сестру, как Татьяна Николаевна.

«С трепетом просматривая в архиве дневник Великой Княжны Татьяны 1915—1916 годов, — рассказывает Татьяна Горбачева, — написанный крупным ровным почерком, удивлялась я необыкновенной чуткости Великой Княжны — после посещения лазаретов Она записывала имена, звания и полк, где служили те люди, кому Она помогла Своим трудом сестры милосердия. Каждый день Она ездила в лазарет… И даже в Свои именины».

В госпитале Татьяна выполняла тяжелую работу. Государыня то и дело сообщает мужу: «Татьяна заменит Меня на перевязках», «предоставляю это дело Татьяне». Т. Мельник-Боткина:

«Я удивляюсь и их трудоспособности, — говорил мне мой отец про Царскую Семью, уже не говоря про Его Величество, Который поражает тем количеством докладов, которое Он может принять и запомнить, но даже Великая Княжна Татьяна; например, Она, прежде чем ехать в лазарет, встает в семь часов утра, чтобы взять урок, потом <…> [едет] на перевязки, потом завтрак, опять уроки, объезд лазаретов, а как наступит вечер… сразу [берется] за рукоделие или за чтение».

Видимо, Татьяне Николаевне не чужды были наклонности амазонки. Государыня часто сообщает Супругу, что Татьяна отправилась кататься верхом, тогда как другие Девочки предпочли другие занятия:

«…собираюсь покататься с тремя Девочками, пока Татьяна ездит верхом».

И. Степанов:

«Татьяна… была Шефом армейского уланского полка и считала себя уланом, причем гордилась тем, что Родители Ее — уланы. (Оба гвардейских уланских полка имели Шефами Государя Императрицу.) „Уланы Papa“ и „уланы Mama“», — говорила Она, делая ударение на последнем «а»".

Государыня пишет Николаю Александровичу:

«Татьяна в восторге, что Ты видел Ее полк и нашел его в полном порядке».

Отличность Татьяны от сестер, Её духовное старшинство проявляются даже в мелочах.

«Обе младшие и Ольга ворчат на погоду, — рассказывает в письме Александра Феодоровна, — всего четыре градуса, Они утверждают, будто видно дыхание, поэтому Они играют в мяч, чтобы согреться, или играют на рояле, Татьяна спокойно шьет».

Скажем ещё несколько слов об этой удивительной девушке. Великая Княжна Татьяна постоянно училась самоанализу, училась владеть собой. Вспомним фразу из письма Императрицы:

«Только когда Я спокойно говорю с Татьяной, Она понимает».

Татьяна Николаевна, будучи ещё совсем в юных летах, уже весьма самокритична и способна оценивать Свое внутреннее состояние:

«Может быть, у Меня много промахов, но, пожалуйста, прости Меня»

(письмо к Матери от 17 января 1909 года).

«16 июня 1915 года. Я прошу у тебя прощения за то, что как раз сейчас, когда тебе так грустно и одиноко без Папы, мы так непослушны. Я даю тебе слово, что буду делать все, чего ты хочешь, и всегда буду слушаться тебя, любимая» «21 февраля 1916 года. Я только хотела попросить прощения у тебя и дорогого Папы за все, что Я сделала вам, Мои дорогие, за все беспокойство, которое Я причинила. Я молюсь, чтобы Бог сделал Меня лучше…»

В письмах к Родителям Татьяна все время называет себя «вечно любящей, верной и благодарной Дочерью». Будучи натурой уравновешенной, практического склада, вторая Великая Княжна была склонна к конкретным делам благотворительности ­. Баронесса Бухсгевден вспоминала про Ольгу Николаевну, что та «была щедра и немедленно отзывалась на любую просьбу. От Неё часто слышали:

„Ой, надо помочь бедняжке такому-то или такой-то, Я как-то должна это сделать“.

Её сестра Татьяна была склонна более оказывать помощь практическую, Она спрашивала имена нуждающихся, подробности, записывала все и спустя некоторое время оказывала конкретную помощь просителю, чувствуя себя обязанной сделать это».

Есть мнение, что до рождения Наследника Государь хотел переделать закон о престолонаследии в пользу старшей Дочери, Ольги. Но, если бы так произошло, не исключено, что старшая Великая Княжна отреклась бы от престола в пользу Своей любимой сестры Татьяны Николаевны. Кто знает…

В марте 1917 года была вместе со всей Императорской семьёй подвергнута аресту в Царском Селе, впоследствии была сослана сначала в Тобольск, после — в Екатеринбург.

Смерть

Зверски убита (расстреляна) большевиками вместе со всей семьёй в 1918 году в Екатеринбурге. В середине 1990-х годов её предполагаемые останки были перезахоронены в Петропавловской крепости. В 2000 году Великая Княжна Татьяна была причислена к лику святых.