С.П. Пийола

      Фрагменты выступления на конференции "Запад и Прибалтика" Рига, 22.09.1988 г.

Разрешите обратить Ваше внимание на тему, - нашими историками мало изученную,  - тему образования и развития инородных поселений в России, конкретно останавливаясь на одном из них – Гиршенгофской немецкой колонии, которая была расположена в центральной части Лифляндии, на расстоянии 108 верст от Риги и 78 верст от уездного центра /сегодня название  Cesis  /. Колония занимала территорию длиною в 1.5 верст, шириной 11 верст.

Первые поселенцы численностью 262 человека прибыли в Гиршенгоф осенью 1766 г. Перед 1-й Мировой войной число жителей колонии достигло 5 000 человек. В 1935 г. колония насчитывала около 1 500 жителей, была ликвидирована в связи с репатриацией лиц немецкой национальности в Германию в 1939/40 гг...

      ...Несколько слов по истории создания Гиршенгофской колонии. Основой для создания довольно обширных поселений иностранцев в России послужили манифесты Екатерины II от 4 декабря 1762 г, и 22 июля 1763 г.; последний "0 дозволении всем иностранцам, в Россию въезжающим, поселяться в которых губерниях они пожелают и о дарованных им правах". К манифесту был приложен реестр свободных и удобных к населению земель.

      Частично следуя этому реестру, были созданы колонии, главным образом - немецкие, в Санкт-Петербургской, Саратовской, Слободской - украинской, Малороссийской губерниях.

      Для обработки земли и использования богатств земных недр, российское правительство считало необходимым заселение "наивыгоднейших к населению и обитанию рода человеческого полезнейших мест, до сего еще праздно остающихся не малое число".

      Такими "праздно остающимися" являлись и некоторые местности Лифляндской губернии, опустошенные Северной войной и последовавшими затем чумою и голодом; а именно, в Гиршенгофском и Гельфрейхсгофском казенных имениях живущие немногочисленные латышские крестьяне могли обработать в то время лишь 1/4 часть земли.

      Первые 68 семей из Пфальца, Померании и Дармштадта прибыли в Ригу, в порт Болдерая 1 октября 1766 г.: 138 взрослых, среди них 10 батраков, и 125 детей. После выдачи им денег на питание и обещанных 4 000 рейхсталеров ссуды, колонисты на лошадиных подводах тремя партиями были отправлены в Гиршенгоф, куда прибыл и сам директор Лифляндской экономии, чтобы устроить колонистов.

      Земля колонии была разделена на 62 участка, притом на каждый участок пришлось 30 тоннштеллен пахотной земли и по 10 тоннштеллен лугов, леса и пастбища с жилым домом и садом.

      В декабре 1766 г. был заключен договор с русским плотником Никитой Шелапаевым на постройку 85 деревянных жилых домов и 85 сараев. Через 4 года работа была завершена, но из них были заселены всего 73 дома, остальные 12 - пустовали. По отчету о состоянии колонии за 1798 г., т.е. через 18 лет, видно, что из 80 домов немецких колонистов 26 находятся в рушащемся состоянии. В том же году вышло Его императорского величества повеление: чтобы иностранные колонисты при построении у себя каменных домов употребляли образ строения прежних их жилищ в Германии.

      Но Гиршенгофские колонисты не последовали сему повелению – и еще более сто лет спустя – в 1915 г. – проживали в деревянных домах с соломенной крышей, лишь немногим отличавшихся от домов латышских крестьян.

      Несмотря на разные льготы и привилегии, предоставленные колонистам, к примеру, назвать освобождение их от платы податей в течение  4 - 10 лет в зависимости от качества обрабатываемой земли, льготы по отбыванию земских повинностей, в т.ч. освобождение от прохождения военной службы, квартирования войск, дачи подвод, поставки фуража; выдача им ссуд без процентов для заведения хозяйства; свобода веры, самоуправление колонии, значит, несмотря на эти льготы, заселить полностью отведенную для колонии территорию в первые годы не удавалось. Более того, встретившись с большими трудностями, не все прибывшие в Гиршенгоф колонисты желали оставаться в колонии.

      Записи 1780 года в самой древней книге Гиршенгофского архива "Diarium der Hirschenhofschen und Helfreichshofschen Colonie Sachen" за 1766-1783 гг. свидетельствуют о положении дел в колонии:

      15 января - рапорт надзирателя колонии фон Гольмдорфа по поводу большого недостатка хлеба в колонии.

      10 Февраля - рапорт о том, что колонист Иоганн Фридрих Торстер с женою и двумя детьми ночью с 26 на 27 января бежал из колонии и увел с собой 2 казенных лошадей. 12 февраля - рапорт капитана Рубатского форпоста о пойманных им трех из колонии 9 февраля бежавших колонистов Лавренца, Матеуса и Зильке.

      14 февраля - фон Гельмдорфу направленный рескрипт о пересылке жен, детей и лошадей дезертировавших колонистов Брезе, Лавренца и Зильке обратно в колонию.

      30 апреля - рескрипт фон Гельмдорфа о том, что к больным колонистам Лавренцу и Зильке и вдове Гофман должны быть прикреплены латышские крестьяне для оказания необходимой помощи при обработке земли.

      В том составе, в котором колонисты приехали в Гиршенгоф, т.е. лишь в 22 семьях из 68 более одного работоспособного человека, они не были в силах успешно справиться с освоением земель, тем более, что большую часть колонистского селения составлял лес, требовавший множество рабочих рук для того, чтобы пашни расчищать, луга и выгоны чистить и обрабатывать.

      Правительство, как было обещано манифестом 1763 г., в начальном периоде оказывало материальную помощь. Всего на обзаведение и прокормление колонистов при въезде их употреблено от казны 48 840 талеров, из этой суммы колонисты возвратили лишь 1/8 часть - 6 292 талера, а остальное же количество было им прощено в 1783 г, на основании предложения генерал-прокурора.

      За все время существования колонии колонисты должны были отстаивать свои права и привилегии, чтобы сохранить свою самобытность, свой язык, свои традиции.

      Но по законодательным актам 2-й половины прошлого столетия колония начала терять свои обособленные черты и превращаться в общую единицу крестьянского самоуправления, хотя и колонисты энергично противились принятию таких законов, как указ от 10 марта 1869 г., по которому административное управление колонии перешло в ведение учреждений по крестьянским делам. Принятие положения 1904 г. о волостном устройстве, что для колонистов означало отмену льгот по отбыванию земских повинностей, по словам Прибалтийского генерал-губернатора барона Меллер-Закомельского, должно было явиться последним актом слияния колонии с остальным населением, к чему правительство постепенно все время и стремилось.

      Как бы колонисты не старались сохранить свою общность, им это полностью не удавалось из-за невозможности расширения границ колонии и все прирастающего количества людей. Сильная миграция стала неминуема. По данным волостного правления колонии в 1905 году колония насчитывала 10 000 душ, из числа которых только 2 097 проживали в самой колонии, между тем как почти 8 000 душ разбросаны были не только по губерниям Прибалтийского края, но по всей Российской империи. Большинство гиршенгофских колонистов отправлялись в Ригу, но местами их жительства и работы являлись также и Витебск, Псков, Великие Луки, Петербург, Москва, Варшава, Могилев, Харьков, Киев, Одесса, Симферополь, Ростов на Дону, Чита, Забайкальская железная дорога.

      Если в начале колонисты не заселяли всю для них отведенную территорию, то на грани ХVIII и XIX вв. положение изменилось. Процитирую одно из прошений губернатору от колониста Георга Филипа Швеххеймера в 1812 г.:

      "Мой теперь уже 26 лет тому назад скончавшийся отец Мариус Ш., родом из Гейдельберга, просил согласно Высочайшему манифесту от 22 июля 1763 г. принять его в 1766 году в Гиршенгофскую колонию. Его записали. Я родился в Гиршенгофе, где и женился и где родились пятеро моих детей, из которых в настоящее время живы двое. Я живу у моего брата Георга Ш. съемщиком, я крайне беден и эти обстоятельства заставляют просить выделить мне земельный участок для прокормления моей семьи".

      Отсутствие свободных земель не давало возможности всему подрастающему поколению заняться сельским хозяйством, поэтому большая часть молодых колонистов ориентировалась на освоение ремесел. К середине XIX в. в колонии имелись тележники, кузнецы, столяры, шапочники, гончары, токари, мясники, кожевники, сапожники, портные, ткачи. Интересно, что среди колонистов почти не было плотников, поэтому все их дома построены латышами или русскими.

      ...Уже с первых лет основания колонии между поселенцами Гиршенгофа и латышским населением начали развиваться некоторые связи. Надо отметить, что социальные различия /немцы являлись свободными крестьянами, а латыши - крепостными/ не были для этого препятствием, поскольку первоначально колонисты своими силами не были способны культивировать наделенную им землю без помощи рабочей силы латышских крестьян. С решения Венденского уездного комиссариата 1768 г. граничащему с Гиршенгофом имению Штокмансгоф были отняты 3 больших крестьянских хутора - Apeli , Kaivāni и Siljāni, крестьяне которых стали Гиршенгофскими казенными крестьянами и отбывали барщину в Гиршенгофской колонии. С согласия общего собрания колонистов в 1766 г. два хозяйства на территории колонии были оставлены их прежним хозяевам - латышским крестьянам, или, как их позже звали, латышским колонистам - Янису Прикулу и Андрею Лапа.

      Проявлялись и чисто человеческие отношения, например в начале прошлого века колонист Фридрих Гангнус приютил инвалида - почти слепого латышского юношу Микелиса.

      От латышских крестьян колонисты переняли способ обработки земли, а также и орудия труда.

      В свою очередь на латышских крестьян благоприятно повлиял успех колонистов в скотоводстве.

      В характеристике колонии от 1823 г. сказано: хозяйственные свои заведения колонисты содержат всегда сколько можно в исправности и сами себя ведут весьма добропорядочно.

      Но в конце века характеристика деятельности колонии отчасти изменилась: все хуже обрабатывалась земля, не развивались культурные начинания, разлагалась мораль.

      Об этом свидетельствует также и публикация в газете "Bales" в мае в 1887 г., где сказано, что в Гиршенгофской колонии господствует суеверие, неряшливость, грязь. Колонисты проводят свое время в корчме, играя в бильярд и разговаривая на неправильном немецком языке.

      ...Гиршенгофская колония получила отражение и в латышской художественной литературе. Колоритные фигуры немецких колонистов встречаются в произведениях классиков Р.Блауманиса, А.Упита.

      А.Пумпурс, автор латышского народного эпоса   "Laeplesis"   , в своих заметках о путешествии по Крымскому полуострову /1877 г./ пишет: "Ближайшей населенной местностью от Симферополя была немецкая колония Фриденталь, 20 верст. Во Фридентале живут выходцы из Вюртенберга, которые пришли сюда примерно 70 лет тому назад. Осматривая колонию, мне казалось, что нахожусь в Лифляндии, в Гиршенгофе; жизнь и обычаи жителей немецких земель одни и те, же, только с той разницей, что здесь дома лучше построены и в них живут более красиво и аккуратно, чем в Гиршенгофской колонии".

      Но нельзя не назвать назвать таких потомков Гиршенгофских колонистов, как Оскар Лутц - знаменитый химик, преподаватель РПИ, и Отто Шмидт, выдающийся полярник, академик АН СССР...