Февра́льская револю́ция 1917 года в Росси́и (в советской историографии — Февра́льская буржуа́зно-демократи́ческая револю́ция или Февра́льский переворо́т, также Февра́льские беспоря́дки и Февра́льщина), на Западе также часто используется название Ма́ртовская револю́ция (англ. March Revolution, в соответствии с календарём нового стиля) — массовые антиправительственные выступления петроградских рабочих и солдат петроградского гарнизона, приведшие к свержению российской монархии и созданию Временного правительства, сосредоточившего в своих руках всю законодательную и исполнительную власть в России. Революционные события охватили период конца февраля — начала марта 1917 года (по юлианскому календарю, действовавшему в то время в России).

Начало 23 февраля по старому стилю, 8 марта - по новому.

Началась как стихийный порыв народных масс в условиях острого политического кризиса власти, резкого недовольства либерально-буржуазных кругов единоличной политикой царя, «брожения» среди многотысячного столичного гарнизона, присоединившегося к революционным массам. 27 февраля (12 марта) 1917 года всеобщая забастовка переросла в вооружённое восстание; войска, перешедшие на сторону восставших, заняли важнейшие пункты города, правительственные здания. Разрозненные и немногочисленные силы, сохранившие верность царскому правительству, не смогли справиться с охватившим столицу хаосом, а несколько частей, снятых с фронта, не смогли пробиться к городу.

Непосредственным результатом Февральской революции стало отречение от престола Николая II, прекращение правления династии Романовых. Всю власть в стране взяло Временное правительство под председательством князя Георгия Львова, тесно связанное с буржуазными общественными организациями, возникшими в годы войны (Всероссийский земский союз, Городской союз, Центральный военно-промышленный комитет). Временное правительство объявило амнистию политическим заключённым, гражданские свободы, замену полиции «народной милицией», реформу местного самоуправления.

Практически одновременно революционно-демократическими силами был сформирован параллельный орган власти — Петроградский Совет — что привело к ситуации, известной как двоевластие.

1 (14) марта 1917 года новая власть была установлена в Москве, в течение марта — по всей стране.

В конце 1917 года Временное правительство было свергнуто в ходе Октябрьского вооружённого восстания в Петрограде, и к политической власти пришла большевистская партия. Две революции ознаменовали кардинальные перемены в государственном устройстве России: Февральская революция привела к свержению монархии, Октябрьская — к установлению советской власти — совершенно новой формы правления.

Оппозиция

К началу Февральской революции действовавшая на тот момент Госдума IV созыва фактически превратилась в основной центр оппозиции царскому правительству. Умеренное либеральное большинство Думы ещё в 1915 году объединилось в Прогрессивный блок, открыто противостоявший царю; ядром парламентской коалиции стали партии кадетов (лидер П. Н. Милюков) и октябристов. За рамками блока остались как отстаивавшие идею самодержавия правомонархистские депутаты, так и левые радикалы (меньшевики и трудовики); большевистская фракция в ноябре 1914 года была арестована как не поддержавшая войну.

Основным требованием Думы стало введение в России ответственного министерства, то есть правительства, назначаемого Думой и ответственного перед Думой. На практике это означало трансформацию государственного строя из самодержавного в конституционную монархию по образцу Великобритании.

Вступление Российской империи в мировую войну потребовало массового перевода российской промышленности на военные рельсы. На фоне беспомощности режима повсеместно начали возникать различные общественные комитеты и союзы, бравшие на свои плечи повседневную работу, которой государство не могло должным образом заниматься: заботу о раненых и увечных, снабжение городов и фронта.

В 1915 году крупные российские промышленники приступили к формированию военно-промышленных комитетов — независимых общественных организаций в поддержку военных усилий империи (см. также Особое совещание по обороне). Ко времени Февральской революции эти организации во главе с Центральным военно-промышленным комитетом (ЦВПК) и Главным комитетом Всероссийских земского и городского союзов (Земгором) фактически превратились в рупор близкой к Госдуме оппозиции, выдвинув лозунг «ответственного министерства». Из военно-промышленных комитетов выдвинулся ряд будущих деятелей Временного правительства. Широкое движение самоуправления пробивалось на поверхность, но правительство не оказало ему достаточной поддержки.

Вместо того, чтобы наладить контакт с элементами гражданского общества, Николай II в августе 1915 года принял на себя звание Верховного главнокомандующего, что на фоне постоянных военных поражений стало для самодержавия самоубийственным шагом. Изолированный в своём поезде в Ставке, Николай II с осени 1915 года в действительности уже не принимал непосредственного участия в управлении страной, зато резко возросла роль его жены, императрицы Александры Фёдоровны.

В течение всего 1916 года распад власти продолжался. Государственная дума — единственный выборный орган — собиралась на заседания всего на несколько недель в году, министры сменялись беспрестанно, при этом на смену одним, малокомпетентным и непопулярным, приходили другие, ничуть не лучше.

Отношения царского правительства с движением ВПК оставались прохладными. Особое раздражение вызывала близкая к меньшевикам Рабочая группа ЦВПК во главе с меньшевиком К. А. Гвоздевым, которая во время Февральской революции фактически составила ядро Петросовета. В начале 1917 года Рабочая группа ЦВПК поддержала организацию всеобщей забастовки в годовщину «Кровавого воскресенья» — 9 (22) января 1905 года. В конце января 1917 года Рабочая группа ЦВПК начала организовывать новую антиправительственную демонстрацию, приуроченную к открытию очередной сессии Госдумы; выпущенное ею воззвание требовало «решительного устранения самодержавного режима», что окончательно переполнило чашу терпения властей. В ночь с 26 на 27 января (9 февраля) 1917 года члены Рабочей группы были арестованы. Из тюрьмы их выпустили уже в ходе Февральской революции восставшие рабочие и солдаты (см. #27 февраля (12 марта). Вооружённое восстание. Образование новых органов власти).

Скандалы вокруг Распутина

К концу 1916 года высшая государственная власть оказалась дискредитирована цепью скандалов вокруг Г. Е. Распутина и его окружения. Возмущение распутинщиной достигло уже российских вооружённых сил — как офицерства, так и нижних чинов. Роковые ошибки царя в сочетании с потерей доверия к царской власти привели её к политической изоляции, а наличие активной оппозиции создало благоприятную почву для политической революции. Широко распространились слухи об измене, проникшей на вершину власти; главной предательницей общественное мнение считало императрицу Александру Фёдоровну. Не менее популярными были и слухи об интимной связи императрицы и Распутина.

Многие циркулировавшие в обществе слухи об императрице носили откровенно фантастический характер. Несколько раз появляются слухи, что она уже арестована за шпионаж и что в Царском Селе якобы находился прямой провод для связи с Берлином. В январе 1916 года распускаются слухи, что императрица якобы разводится с Николаем II и уходит в монастырь. После гибели британского военного министра Г. Китченера появляются слухи, что императрица, сама будучи этнической немкой, якобы выдала Германии его местонахождение. После Февральской революции был проведён тщательный обыск царскосельского дворца, однако никаких «прямых проводов» и «радиотелеграфных станций» обнаружено не было. Чрезвычайная следственная комиссия Временного правительства с марта по октябрь 1917 года тщательно искала доказательства «измены» (а также и коррупции в царском правительстве). Были допрошены сотни людей и ничего этого найдено не было. Комиссия пришла к выводу, что ни о какой измене России со стороны императрицы не могло быть и речи.

Известно, что целый ряд лиц (например, А. Ф. Трепов и А. Н. Хвостов), которых общественное мнение того времени считало «назначенцами Распутина», совершенно не собирались сохранять ему лояльность.

Особыми скандалами сопровождались кадровые перемещения в Святейшем Синоде.

«Глупость или измена?» — таким вопросом П. Н. Милюков характеризовал ситуацию 1 (14) ноября 1916 года в своей знаменитой речи на заседании Государственной думы. Знаменитая речь лидера партии кадетов — авангарда объединённой оппозиции царю и его правительству — знаменовала собой переход парламентской оппозиции (Прогрессивный блок) в решающее наступление на царя и его политический курс. 16 (29) декабря 1916 года, в день убийства Распутина, Николай II отправил Государственную думу и Государственный совет на рождественские каникулы до 3 января.

Начиная с осени 1916 года, в оппозицию к Николаю II встали уже не только левые радикалы и либеральная Госдума, но даже ближайшие родственники самого царя — великие князья. Их демарши вошли в историю как «великокняжеская фронда». Общим требованием великих князей стало отстранение от управления страной Распутина и царицы-немки и введение ответственного министерства. Особенно радикальными для великого князя взглядами отличался Николай Михайлович. Исследователь С. В. Куликов называет его ядром «кристаллизации» фронды. Среди других членов императорской фамилии, открыто сочувствовавших либеральным идеям, исследователь называет также великого князя Александра Михайловича, зятя Николая II принца П. А. Ольденбургского, тётю Марию Павловну и даже будущего предполагаемого преемника на престоле, великого князя Михаила Александровича. Как отмечает Куликов, в оппозицию к царю встала даже его собственная мать, вдовствующая императрица Мария Фёдоровна, 28 октября в Киеве прямо потребовавшая отставки Б. С. Штюрмера.

2 декабря великий князь Павел Александрович, после царской опалы Николая Михайловича возглавивший фронду, от имени семейного совета Романовых потребовал от царя введения конституции. 16 (29) декабря 1916 года группа высокопоставленных заговорщиков-монархистов убила Григория Распутина. Среди участников заговора (князь Ф. Ф. Юсупов, В. М. Пуришкевич и др.) был и один из великих князей — Дмитрий Павлович. После убийства Распутина взгляды «фронды» становились всё более решительными.

«Фронда», однако, была с лёгкостью пресечена царём, который к 22 января (4 февраля) 1917 года под разными предлогами выслал из столицы великих князей Николая Михайловича, Дмитрия Павловича, Андрея и Кирилла Владимировичей. Они оказались в опале.

Между тем история с «фрондой» имела непосредственное продолжение уже во время событий Февральской революции. Стремясь сохранить монархию, великие князья Михаил Александрович, Кирилл Владимирович и Павел Александрович 1 (14) марта 1917 года подписали проект манифеста «О полной конституции русскому народу» («великокняжеский манифест», текст которого был подготовлен, по слухам, А. А. Клоповым), который по планам составителей должен был быть подписан Николаем II. После победы вооружённого восстания в Петрограде ряд великих князей признали Временное правительство. 9, 11 и 12 марта на имя премьер-министра князя Львова поступили соответствующие телеграммы от великих князей Николая Николаевича, Александра Михайловича, Бориса Владимировича, Сергея Михайловича, Георгия Михайловича и принца Александра Ольденбургского[12].

В последние месяцы перед революцией Николай II столкнулся с практически непрерывным давлением с требованиями учредить «ответственное министерство». Помимо либеральной Думы и «фрондирующих» великих князей, к этим требованиям присоединилось также множество других лиц. Британский посол в Петрограде Дж. Бьюкенен на скандальной аудиенции 30 декабря 1916 (12 января 1917) года высказал мнение, что последний состав царского правительства назначен под влиянием действовавших через императрицу «германских агентов», и посоветовал назначить премьер-министром «человека, к которому питали бы доверие как он сам [царь], так и народ, и позволил бы ему избрать своих коллег». 7 (20) января 1917 года того же потребовал председатель Госдумы М. В. Родзянко, 8 февраля в завуалированной форме в пользу ответственного министерства высказался губернский предводитель московского дворянства П. А. Базилевский, 4 февраля к этим требованиям присоединился также лорд А. Милнер, глава британской делегации на Петроградской конференции союзников.

По словам современника, белогвардейского генерал-майора Ивана Кириенко:

В январе 1917 года в Петербург приехала союзная комиссия «благородных» итальянцев, французов и англичан и после совещания с Гучковым, князем Львовым, Родзянко, генералом Поливановым, Сазоновым, английском послом Бьюкененом и другими русскими изменниками представили государю следующие требования:

1. Введение в штаб верховного главнокомандующего союзных представителей с правом решающего голоса.

2. Обновление командного состава всех армий по указания держав Антанты.

3. Введение конституции с соответствующим министерством.

На этих глупых и наглых требованиях государь положил полные благородства и великодержавного достоинства следующие прекрасные и правдивые резолюции:

1. Излишне введение союзных представителей в, ибо своих представителей в союзные армии с правом решающего голоса вводить не предполагаю.

2. Тоже излишне. Мои армии сражаются с большим успехом, чем армии моих союзников.

3. Акт внутреннего управления подлежит усмотрению монарха и не требует указаний союзников.

После этого в английском посольстве состоялось заседание при участии приехавшей союзной комиссии и всех вышеупомянутых русских предателей. На нем было решено — «бросить законный путь и выступить на путь революции» при первом же отъезде государя в ставку. На усиление клеветнической агитации «благодарные и благородные союзные представители», утратившие совесть и честь и забывшие все, чем они обязаны Императору Николаю II, выдали деньги, а наши подлецы приняли эти иудины серебренники -

По мнению американского историка Ричарда Пайпса,

К концу 1916 года все политические партии и группировки объединились в оппозицию к монархии. Впрочем, это было их единственной точкой соприкосновения — ни в чём другом они не сходились. Крайне левых не устраивало что-либо меньшее, чем радикальное преобразование политического, социального и экономического устройства России. Либералы и либерал-консерваторы удовольствовались бы парламентской демократией. И те, и другие, при всём их различии, вели речь об институтах власти. Крайне правые, теперь тоже примкнувшие к оппозиции, напротив, сосредоточили внимание на личностях политических деятелей. По их мнению, в российском кризисе повинен был не сам режим, а люди, стоявшие у кормила власти, а именно императрица-немка и Распутин. И сто́ит убрать их с политической арены, считали они, как всё пойдёт хорошо.

После устранения Распутина начали возникать планы насильственного смещения самого Николая II с престола с отречением его в пользу одного из великих князей, по образцу дворцовых переворотов XVIII века. По данным Ричарда Пайпса, первый подобный заговор возник вокруг будущего премьер-министра Временного правительства, известного в то время деятеля Земгора князя Георгия Львова, и предполагал он воцарение популярного в войсках великого князя Николая Николаевича. Соответствующее предложение было передано ему 1 (14) января 1917 года через тифлисского городского голову Александра Хатисова. Великий князь от предложения отказался. После этого в качестве основной кандидатуры на роль нового царя стали рассматривать родного брата Николая II, великого князя Михаила Александровича. План предусматривал отречение царя в пользу несовершеннолетнего наследника при регентстве Михаила.

Глава партии октябристов (во время Первой мировой войны также председатель Центрального Военно-промышленного комитета) Александр Гучков рассказывал в эмиграции, что осенью 1916 года «родился замысел о дворцовом перевороте, в результате которого государь был бы вынужден подписать отречение с передачей престола законному наследнику. В этих пределах план очень быстро сложился. К этой группе двух инициаторов (Николай Некрасов и Гучков) присоединился по соглашению с Некрасовым Михаил Терещенко, и таким образом образовалась та группа, которая взяла на себя выполнение этого плана… примкнул к нашему кружку и князь Вяземский». Осенью 1916 года Гучков через свои связи в Военно-промышленных комитетах вовлёк в заговор двоих-троих командующих фронтами (во главе с Николаем Рузским) и нескольких чиновников Департамента железных дорог в Петрограде, а в последние дни перед Февральской революцией, как утверждают некоторые исследователи, и начальника штаба Верховного главнокомандующего генерала Михаила Алексеева. 9 (22) февраля 1917 года в кабинете председателя IV Государственной думы Михаила Родзянко состоялось совещание лидеров оппозиционных думских фракций. Присутствовали также приглашённые на него генералы Рузский и Крымов. Переворот, согласно сделанным здесь намёткам, должен был произойти не позже апреля 1917 года (на апрель было запланировано согласованное с союзниками по Антанте наступление, которое неизбежно вызвало бы подъём патриотизма и сделало бы переворот невозможным). План заговорщиков был прост (и воплотился в жизнь 1 марта): во время очередной поездки государя в Ставку в Могилёв постараться задержать царский поезд (эта задача возлагалась на командующего Северным фронтом Рузского) и, арестовав царя, заставить его отречься от престола. По данным Сергея Мельгунова, в феврале 1917 года с Родзянко встречался также и генерал Алексеев.

Некоторые исследователи полагают, что резкое обострение противостояния власти и оппозиции в 1916 — начале 1917 года было вызвано обвинениями властей в адрес Земгора и Военно-промышленных комитетов (созданных и контролируемых оппозицией, но дотируемых государством) в коррупции.

Генерал царского охранного отделения Александр Спиридович так описал обстановку в Петрограде 20 февраля (5 марта) 1917 года, непосредственно перед революцией:

Повидав кое-кого из Охранного отделения, понял, что они смотрели на положение дел безнадёжно. Надвигается катастрофа, а министр, видимо, не понимает обстановки, и должные меры не принимаются. Будет беда. Убийство Распутина положило начало какому-то хаосу, какой-то анархии. Все ждут какого-то переворота. Кто его сделает, где, как, когда — никто ничего не знает. А все говорят и все ждут. Попав же на квартиру одного приятеля, серьёзного информатора, знающего всё и вся, соприкасающегося и с политическими общественными кругами, и с прессой и миром охраны, получил как бы синтез об общем натиске на правительство, на Верховную Власть. Царицу ненавидят, Государя больше не хотят. За пять месяцев моего отсутствия как бы всё переродилось. Об уходе Государя говорили как бы о смене неугодного министра. О том, что скоро убьют Царицу и Вырубову говорили так же просто, как о какой-то госпитальной операции. Называли офицеров, которые, якобы, готовы на выступление, называли некоторые полки, говорили о заговоре Великих Князей, чуть не все называли В. К. Михаила Александровича будущим Регентом.

Николай II неоднократно получал сведения о готовившихся против него заговорах, но считал их преувеличенными.

За границами СССР неоднократно публиковалось письмо-признание, приписываемое министру первого состава Временного правительства Павлу Милюкову (предположительно написано вскоре после Октябрьского переворота):

Вы знаете, что твёрдое решение воспользоваться войной для производства переворота было принято нами вскоре после начала войны, вы знаете также, что наша армия должна была перейти в наступление (весной 1917 года), результаты коего в корне прекратили бы всякие намёки на недовольство и вызвали бы в стране взрыв патриотизма и ликования. Вы понимаете теперь, почему я в последнюю минуту колебался дать своё согласие на производство переворота, понимаете также, каково должно быть моё внутреннее состояние в настоящее время. История проклянёт вождей так называемых пролетариев, но проклянёт и нас, вызвавших бурю.

Сам Милюков, однако, авторство письма отрицал, а также оспаривал его содержание:

… когда сама власть своей тактикой упорства и слепоты сделала переворот неизбежным, мы всё ещё старались — до последней минуты — направить его к созданию того «взрыва патриотизма», отсутствие и невозможность которого при старом порядке отнимали у страны всякую надежду на успешное окончание войны.

21 февраля (6 марта)

По сообщениям газеты «Биржевые ведомости», 21 февраля (6 марта) на Петроградской стороне начался разгром булочных и мелочных лавок, продолжавшийся затем по всему городу. Толпа окружила пекарни и булочные и с криками: «Хлеба, хлеба» двинулась по улицам.

22 февраля (7 марта). Отбытие царя в Ставку

22 февраля (7 марта) Николай II уезжает из Петрограда в Могилёв в Ставку Верховного главнокомандующего. Перед отъездом он получил заверения министра внутренних дел А. Д. Протопопова о том, что ситуация в столице полностью под его контролем; арестовав в конце января членов Рабочей группы Центрального ВПК, занимавшихся подготовкой массовой демонстрации, запланированной на 14 февраля, день открытия новой сессии Госдумы, Протопопов был абсолютно уверен, что ему удалось подавить революцию в зародыше.

23 февраля (8 марта). Начало революции

23 февраля (8 марта) в 1500 царский поезд прибыл в Могилёв.

Тем временем в столице антивоенные митинги начали стихийно перерастать в массовые стачки и демонстрации. Остановили производство работницы ткацкой Торшиловской фабрики, снарядного завода «Старый Парвиайнен». Участники совместного митинга с Выборгской набережной направились в центр Петрограда. На Лесном проспекте они встретили 3-тысячную демонстрацию рабочих завода «Новый Парвиайнен» и вместе с ними по Литейному (Александровскому) мосту прошли в центр города. Прекратили работу заводы «Старый Лесснер», «Новый Лесснер», «Айваз», «Эриксон», «Русский Рено», «Розенкранц», «Феникс», «Промет» и др. К вечеру на Невский проспект вышли рабочие Выборгской и Петроградской сторон (через Литейный проспект), Рождественского и Александро-Невского районов (со стороны Знаменской площади), Путиловского завода и Нарвского района (к Казанскому собору). Всего забастовало 128 тыс. человек. Колонны демонстрантов шли с лозунгами «Долой войну!», «Долой самодержавие!», «Хлеба!».

В центре города произошли первые стычки с казаками и полицией (1-й, 4-й, 14-й Донские казачьи полки, Гвардейский сводно-казачий полк, 9-й запасной кавалерийский полк, запасной батальон Кексгольмского полка).

Согласно донесениям Охранного отделения, на Корпусной улице рабочие серьёзно избили полицейского надзирателя Вашева, на Нижегородской улице избит коллежский секретарь Гротиус. Забастовщики широко применяют тактику «снятия» соседних заводов, силой вынуждая их присоединиться к забастовке.

Согласно Большой советской энциклопедии, Русское бюро ЦК и Петроградский комитет РСДРП(б) дали партийным организациям директиву максимально развивать начавшееся движение. Признаётся, однако, что у большевиков недоставало сил, чтобы в организационном отношении охватить весь массовый революционный поток.

Вечером состоялось совещание военных и полицейских властей Петрограда под председательством командующего Петроградским военным округом генерала С. С. Хабалова. Согласно докладу градоначальника генерала А. П. Балка, наиболее решительно действовал 9-й запасной кавалерийский полк. В целом по итогам совещания ответственность за порядок в городе передана в руки военных.

24 февраля (9 марта)

24 февраля (9 марта) началась всеобщая забастовка (свыше 214 тыс. рабочих на 224 предприятиях). Колонны демонстрантов прорывались через Литейный мост на левый берег Невы. Через Троицкий мост удалось пройти участникам демонстраций на Большом и Каменноостровском проспекте; через Тучков мост на Васильевский остров проникла часть рабочих Выборгской и Петроградской стороны, после чего местные рабочие также начали забастовку. К ним присоединились студенты университета и курсистки Высших женских (Бестужевских) курсов. Забастовка началась на предприятиях Нарвской и Московской застав, Невского и других районов.

В 1200 Балк сообщил Хабалову, что полиция «не в состоянии остановить движение и скопление народа». Командующий направил к центру города солдат гвардейских запасных полков: Гренадёрского, Кексгольмского, Московского, Финляндского, 3-го стрелкового и др. Были перекрыты основные городские магистрали, усилена охрана правительственных зданий, почтамта, телеграфа, всех мостов и переходов через Неву. Во второй половине дня начались непрерывные массовые митинги на Знаменской площади; здесь казаки отказались разгонять демонстрантов. Отмечались отдельные случаи нелояльного властям поведения казаков. В течение 23-24 февраля было избито 28 полицейских.

25 февраля (10 марта)

С раннего утра были выставлены военно-полицейские заставы у Большого Охтинского, Литейного, Троицкого, Николаевского мостов. Патрулировались Смольнинская, Воскресенская, Дворцовая, Адмиралтейская набережные. К 10 часам утра к мостам подошли многотысячные колонны демонстрантов с Выборгской, Петроградской сторон, Васильевского острова, устремившиеся в центр города прямо по льду Невы. Бастовало около 305 тыс. человек на 421 предприятии. Демонстрации и митинги в районе Невского проспекта проходили под лозунгами «Долой царя!», «Долой правительство!», «Хлеб, мир, свобода!», «Да здравствует республика!». К демонстрантам присоединялись ремесленники, служащие, интеллигенция, студенчество. Произошли столкновения с полицейскими и кавалеристами. В жандармов бросали ручные гранаты, петарды и бутылки. Были отдельные случаи стрельбы в демонстрантов.

Николай II узнал о начале революции около 1800 из двух параллельных источников — одно донесение поступило от Хабалова через начальника штаба Верховного главнокомандующего генерала М. В. Алексеева, второе пришло от министра внутренних дел А. Д. Протопопова через дворцового коменданта В. Н. Воейкова. Ознакомившись с обоими донесениями, царь потребовал телеграммой от Хабалова решительного прекращения беспорядков в столице. Ночью сотрудники охранного отделения произвели массовые аресты.

26 февраля (11 марта)

С утра были разведены мосты через Неву, однако рабочие-демонстранты переходили реку по льду. Все силы войск и полиции были сосредоточены в центре, солдатам раздали патроны.

Произошло несколько столкновений с полицией. Самый кровавый инцидент имел место на Знаменской площади, где рота лейб-гвардии Волынского полка открыла огонь по демонстрантам (только здесь было 40 убитых и 40 раненых). Огонь также открывался на углу Садовой улицы, вдоль Невского проспекта, Лиговской улицы, на углу 1-й Рождественской улицы и Суворовского проспекта. На пролетарских окраинах появились первые баррикады, рабочие захватывали предприятия. В стачке участвовали уже около 306,5 тыс. человек с 438 предприятий.

В донесении Охранного отделения отмечалось:

Во время беспорядков наблюдалось (как общее явление) крайне вызывающее отношение буйствовавших скопищ к воинским нарядам, в которые толпа в ответ на предложение разойтись бросала каменьями и комьями сколотого с улиц снега. При предварительной стрельбе войсками вверх толпа не только не рассеивалась, но подобные залпы встречала смехом. Лишь по применении стрельбы боевыми патронами в гущу толпы оказывалось возможным рассеивать скопища, участники коих, однако, в большинстве прятались во дворы ближайших домов и по прекращении стрельбы вновь выходили на улицу.

Вечером на частном совещании у председателя Совета министров князя Н. Д. Голицына было принято решение объявить Петроград на осадном положении, однако властям даже не удалось расклеить соответствующие объявления, так как их срывали.

Одно из последних донесений Охранного отделения приходит от полицейского провокатора Шурканова, внедрённого в РСДРП(б), 26 февраля (11 марта), незадолго до разгрома здания Охранного отделения революционной толпой:

Движение вспыхнуло стихийно, без подготовки, и исключительно на почве продовольственного кризиса. Так как воинские части не препятствовали толпе, а в отдельных случаях даже принимали меры к парализованию начинаний чинов полиции, то массы получили уверенность в своей безнаказанности, и ныне, после двух дней беспрепятственного хождения по улицам, когда революционные круги выдвинули лозунги «долой войну» и «долой правительство», — народ уверился в мысли, что началась революция, что успех за массами, что власть бессильна подавить движение в силу того, что воинские части не сегодня-завтра выступят открыто на стороне революционных сил, что начавшееся движение уже не стихнет, а будет без перерыва расти до конечной победы и государственного переворота.

В 1700 царь получил паническую телеграмму от председателя Думы М. В. Родзянко, утверждавшую, что «в столице анархия» и «части войск стреляют друг в друга». Вероятно, телеграмма была связана с произошедшим в этот день бунтом 4-й роты запасного батальона лейб-гвардии Павловского полка, участвовавшего в разгонах рабочих демонстраций. Солдаты открыли огонь по полиции и по собственным офицерам. В тот же день мятеж был подавлен силами Преображенского полка. Часть солдат дезертировала с оружием. Военный министр Беляев предлагал отдать виновных в мятеже под трибунал и казнить, однако Хабалов не решился на столь жёсткие меры, ограничившись только арестом. Ричард Пайпс называет это «фатальным слабоволием» и обращает внимание на то, что большевики в подобных обстоятельствах не останавливались перед расстрелами. Тем временем царь отказывается как-либо реагировать на первую телеграмму Родзянко, сказав министру императорского двора В. Б. Фредериксу: «опять этот толстяк Родзянко пишет мне всякий вздор».

Вечером 26 февраля (11 марта), после произошедших в городе массовых расстрелов участников демонстраций, что, несомненно, должно было вызвать вопросы и возмущение в Думе, председатель Совета министров кн. Н. Д. Голицын решил объявить перерыв в работе Государственной думы и Государственного совета до апреля, доложив об этом Николаю II. Высочайший указ о роспуске правительствующего Сената был сообщён немедленно по телефону председателю Государственной думы М. В. Родзянко, а на следующее утро — всем членам Думы на её официальном заседании. Поздно вечером Родзянко реагирует на устранение «последнего оплота порядка» ещё одной телеграммой в Ставку с требованием отменить указ о роспуске Думы и сформировать «ответственное министерство» — в противном случае, по его словам, если революционное движение перебросится в армию, «крушение России, а с ней и династии, неминуемо». Копии телеграммы были разосланы командующим фронтами с просьбой поддержать перед царём это обращение. На эти панические телеграммы Родзянко Ставка, однако, не отреагировала.

Вооружённое восстание и революция

В условиях массовых беспорядков судьба империи всецело зависела от лояльности войск, численность которых в Петрограде составляла около 160 тыс. Помимо них в городе находилось всего лишь 3,5 тыс. полицейских и несколько казачьих сотен. 5 (18) февраля Петроградский военный округ был выделен из состава Северного фронта в самостоятельную единицу, командующий округом генерал С. С. Хабалов получил широкие полномочия в борьбе с нараставшим революционным движением.

Как отмечает доктор исторических наук С. А. Нефёдов, царское правительство, вопреки распространённому мнению, предвидело «неизбежные волнения», разработав в январе-феврале 1917 года план борьбы с возможными массовыми беспорядками. Однако этот план не предусматривал массового мятежа дислоцированных в Петрограде запасных батальонов гвардейских полков. В общих чертах план подавления надвигавшейся революции был составлен к середине января 1917 года, за его основу был взят опыт успешного подавления революции 1905 года. Согласно этому плану, полиция, жандармерия и дислоцированные в столице войска были расписаны по районам под единым командованием особо назначенных штаб-офицеров. Основной опорой правительства должны были стать петроградские полицейские (3500 человек) и учебные команды запасных батальонов, насчитывавшие около 10 тыс. из 160-тысячного гарнизона. Особые усилия предпринимались также для изоляции солдат от городского населения, однако информация о происходящих событиях всё равно просачивалась, в частности, через часовых. Делались также и попытки изолировать солдат от собственного оружия, поместив его в отдельные оружейные комнаты под охраной учебных команд. Эти расчёты также не оправдались: с началом революции восставшие солдаты начали массово захватывать это оружие.

Как указывает Ричард Пайпс,

Понять случившееся [в феврале 1917 года] невозможно, не приняв во внимание состав и условия содержания Петроградского гарнизона. Гарнизон состоял, собственно, из новобранцев и отставников, зачисленных в пополнение ушедших на фронт запасных батальонов гвардейских полков, квартировавшихся в мирное время в Петрограде. Перед отправкой на фронт им предстояло в течение нескольких недель проходить общую военную подготовку. Численность сформированных с этой целью учебных частей превосходила всякую допустимую норму: в некоторых резервных ротах было более 1000 солдат, а встречались батальоны по 12-15 тыс. человек; в общей сложности 160 тыс. солдат были втиснуты в казармы, рассчитанные на 20 тыс.

Похожего мнения придерживался находившийся в момент событий в царской свите генерал Дмитрий Дубенский:

Как на причину быстрого перехода войск на сторону бунтовавших рабочих и черни указывали в Ставке на крайне неудачную мысль и распоряжение бывшего военного министра Поливанова держать запасные гвардейские батальоны в самом Петрограде в тысячных составах. Были такие батальоны, которые имели по 12-15 тысяч. Все это помещалось в скученном виде в казармах, где люди располагались для спанья в два, три и четыре яруса.

…

Вместе с тем, однако, получились известия, что некоторые роты, как например, Павловского, Волынского, Кексгольмского запасных батальонов, держались в первые два дня стойко. Удивлялись, что генерал Хабалов не воспользовался такими твёрдыми частями, как Петроградские юнкерские училища, в которых в это время сосредоточивалось несколько тысяч юнкеров.

27 февраля (12 марта). Вооружённое восстание. Образование новых органов власти

27 февраля (12 марта) в Петрограде началось вооружённое восстание.

Подняла мятеж учебная команда запасного батальона Волынского полка в числе 600 человек во главе со старшим унтер-офицером Тимофеем Кирпичниковым. Солдаты убили командира, выпустили арестованных из гауптвахты, начали «снимать» соседние части, вынуждая их также присоединиться к восстанию. Часть офицеров этих частей разбежалась, а некоторые были убиты.

Вооружённые солдаты вышли к Литейному проспекту, где соединились с бастующими рабочими Петроградского орудийного и патронного заводов. Восставшие захватили артиллерийские орудия из мастерских Орудийного завода. Нападениям подверглись тюрьмы, из которых толпа освобождала заключённых. Собравшиеся на Литейном проспекте подожгли здание Окружного суда (Шпалерная улица, 23).

С Литейного проспекта огромная толпа рабочих, солдат, молодёжи и городских жителей направилась к самой большой петроградской тюрьме «Кресты», г